С чего-то надо начинать:)

Всем привет! Этот дневник - своеобразная книга фанфиков, посвящённых футболу в общем и немецкой сборной в частности. Во всяком случае, пока это хранилище как минимум одного фанфика под названием Feels Like Fire.
Немного истории. Первая часть фика была написана мной летом 2010 года. Я находилась под впечатлением от Чемпионата мира в ЮАР, много смотрела, много искала, читала прекрасное и вспоминала, как оно было в 2006. В результате моя воспаленная фантазия разродилась многостраничным опусом о непростых и запутанных отношениях Йоахима Лёва и Юргена Клинсманна. Почему речь идёт именно о них? Просто потому что я правда верю в этот пейринг. По крайней мере, верю в своём идеальном мире

Жанр: PG-13, местами NC-17
Основной пейринг: Юрген Клинсманн/Йохим Лёв
Дополнительные пейринги: Йоахим Лёв/Ханси Флик, намёк на Оливер Бирхофф/Юрген Клинсманн
Хронологические рамки: 2006-по н.в.
Объём: макси
Статус: продолжение следует

С вас - отзывы и комменты. С меня - продолжение. Начнём?

0. INTRODUCTION

0. INTRODUCTION

Южноафриканский ветер гнал облака на север. Блики огромной жёлтой луны освещали пустые трибуны стадиона в Порт-Элизабете. На первом ряду сидел мужчина и задумчиво смотрел на поле. Кругом не было ни души. Только огромный стадион, свежий газон на поле и одинокий мужчина в серой куртке. Никто не считал, сколько он просидел так. Никто не видел, когда он пришёл. Никто не знал, зачем. Он сидел неподвижно, задумчиво глядя в одну точку. Что видел он там, на зелёной глади футбольного поля?

1.ПУЛЯ В СЕРДЦЕ МНЕ ПОПАЛА

Soundtrаck: Агата Кристи «Сердцебиение»
1.ПУЛЯ В СЕРДЦЕ МНЕ ПОПАЛА

Не хочу другой судьбы
Где есть не я, где есть не ты
Благодарю сейчас и здесь
За всё, что нет и всё, что есть
Вадим Самойлов

Я не знаю, не помню, когда это началось. Просто каждый раз, гладя в его тёмные глаза, я понимал, что готов работать с ним всю жизнь и с радостью умру за него, если это потребуется. Я осознал это не сразу, а когда осознал, долгое время боялся признаться в собственных чувствах. Я гнал от себя запретные мысли о Йоги, пытался доказать, что испытываю к нему не больше, чем дружескую симпатию. Я говорил себе: «Брось, Ганс, ты так же привязан и к Олли, и к Анди…Они все твои друзья, ты всех их любишь». Но это была ложь. Я любил только Йоги. Любил страстно и самозабвенно. Больше, чем себя. Больше, чем жену. Больше, чем всех на этой Земле.
Несмотря на то, что я был помощником Йоги, он никогда не подчёркивал этого и никак меня не выделял. Иногда, когда мы вместе смотрели записи матчей и разбирали моменты, мне казалось, что Йоги уделяет мне больше времени, чем остальным нашим товарищам по тренерскому штабу. Мы могли часами обсуждать игру, а потом долго разговаривать на посторонние темы. Когда Йоги заинтересованно слушал меня, кивал и улыбался, я чувствовал нашу близость и замирал от бесконтрольного, всеохватывающего счастья, накрывавшего меня с головой. Но иллюзия того, что таким Йоги бывает только со мной, быстро рассеивалась, когда он оставался смотреть, как Анди тренирует вратарей. Или пил кофе с Оливером. Я видел, что с ними Йоги также раскован, улыбчив и доброжелателен, как и со мной. Это гасило вспышку надежды. Это причиняло боль.
Впрочем, даже эти проблески надежды уже были для меня огромным счастьем. Ведь когда я только пришёл в сборную, когда только начал понимать, что Йоги мне не безразличен, наши отношения, точнее, практически полное их отсутствие, причиняли гораздо больше боли. Практически всегда, когда мы разговаривали – лично или по телефону – мы разговаривали о футболе. Остальных тем Йоги тщательно избегал. Он часто сидел молча, глядя куда-то вдаль: грустный, отрешённый, потерянный. Я долго пытался понять, с чем связаны такие приступы меланхолии, пока однажды Анди не сказал, будто ответив на мой немой вопрос: «Скучает по Клинси». Кличкой «Клинси» в тренерском штабе называли Юргена Клинсманна, бывшего тренера сборной. О Клинсманне я знал немного: знал, что Йоги был его помощником, много раз видел их вместе на пресс-конференциях и на матчах, в разговорах его часто упоминали Олли и Анди. Йоги же напротив почти не говорил о нём. Я никогда не придавал особого значения тому, что Юрген Клинсманн работал вместе с Йоги в штабе сборной до тех пор, пока Анди не произнёс фразу, которая стала началом моих длительных размышлений и исканий.
Я до сих пор не понимаю, зачем Анди сказал это. Может быть, уже тогда, догадавшись о моих чувствах, он, со свойственной ему прозорливостью, пытался таким образом предупредить меня. Но вместо того, чтобы насторожить и отрезвить, он заставил мои желания сжигать меня с новой силой.
Я долго гадал над смыслом фразы «скучает по Клинси». Я допускал тоску по лучшему другу, но всё-таки тоска Йоги больше походила на тоску по любовнику. Я изводил себя разного рода домыслами, стоил версии, листал газеты, внимательно изучал совместные фотографии Йоги и Клинси…Иногда мне начинало казаться, что я могу на сто процентов утверждать, что они были гораздо большим, чем просто друзьями. Но на другой день я ударял себя кулаком по лбу, вспоминал, что и Лёв и Клинсманн счастливо женаты и убеждал себя, что насочинял небылицу, которая не имеет под собой реальных оснований. Вскоре я понял, что так продолжаться не может: мне нужно было знать наверняка. Спросить у самого Йоги я не мог, впутывать сюда Олли и Анди мне совсем не хотелось. Вернее, я боялся, что они могут догадаться. Наконец, я вспомнил человека, который мог знать. Знал наверняка.
Однажды вечером я набрал номер Лотара Маттеуса.
-Ну,Ханси, как дела в сборной? – первым делом поинтересовался Лотар.
-Дела идут, - уклончиво ответил я, думая о том, как правильно задать волновавший меня вопрос.
-Как поживает герр Лёв? – в голосе Маттеуса слышалась плохо скрываемая ирония.
-Прекрасно.
-А ты сам?
-В порядке.
-Вы сработались?
Я решил, что момент подходящий.
-Кажется, сработались. Хотя, иногда я не понимаю перепадов в его настроении…
-И тебя это тревожит?
-Меня это напрягает. Особенно приступы тоски. Невольно начинаешь чувствовать себя без вины виноватым, - я попытался улыбнуться. Получилось невесело.
-Нет, Ханси, ты тут не при чём. Герр Лёв переживает потерю старого…друга.
-Ты о Клинсманне?
-Ну конечно…Они ведь были так близки, что даже спали в одной постели. А теперь Клинсманн срулил в Штаты, и двуспальное ложе герра Лёва часто пустует, - я не мог видеть лица Лотара, но по его тону можно было догадаться, что он зло усмехается.
-Я не очень понимаю тебя, Лотар, - собрав в кулак остатки воли я пытался говорить спокойно.
-Если ты вдруг не знал или не догадался, то Лёв и Клинсманн были любовниками. Почти 3 года или около того. Думаю, что теперь Йоги находится в поисках равноценной замены. Смотри, не попадись, бундестренер падок на блондинов.
Сердце предательски забилось чаще, я выдохнул и поблагодарил Бога за то, что говорил с Лотаром по телефону, и он не мог видеть меня сейчас. Я быстро распрощался с ним. Напоследок он сказал, что неудачно пошутил – у него и в мыслях не было меня обижать. Я успокоился: казалось, Лотар ничего не заподозрил.
Весь день я чувствовал, как у меня за спиной растут крылья. «Если Клинси был его любовником, - размышлял я, - то у меня есть шанс!». Шанс. Это было самое прекрасное слово из всех.
Как многого я не знал! Юрген Клинсманн был для Йоги не просто любовником. Он был частью его сердца. А расставание с ним стало незаживающей раной, которая постоянно кровоточила, причиняя невероятную боль.
Никогда – не до поездки в Москву осенью 2009-го, не после, Йоги не обсуждал со мной их отношения с Юргеном. Это было для нас закрытой темой, табу, которое я должен был соблюдать. Юрген был для меня чем-то мифическим, каким-то странным явлением из прошлой жизни Йоги. И это явление меня не касалось.
Впервые мы столкнулись, когда Клинсманн вернулся в Германию, чтобы тренировать «Баварию Мюнхен». Новость о его возвращении стала неожиданной для всех в штабе, и главным образом для Йоги. Мы узнали о решении Юргена в январе. До его фактического возвращения оставалось ещё полгода. Я до сих пор не знаю, чего в эти полгода Йоги ждал больше: Чемпионата Европы или возращения Юргена. Бесполезно убеждать себя в том, что мне было всё равно. Назначение Юргена меня тревожило, злило, приводило в ярость. О своих чувствах я почти не думал, но не мог не думать о чувствах Йоги. Я видел, каким он был после отъезда Юргена. Я видел, каким он стал спустя два года. И я не знал, что будет с ним, когда Юрген вернётся.
Наверное, я всю жизнь буду помнить наше очное знакомство.
Юрген протянул руку и небрежно бросил:
- Клинсманн.
- Ханс-Дитер Флик, - официально произнёс я, и это вызвало улыбку Йоги. Наверно, я назвал своё имя слишком важно.
Клинсманн находился на посту тренера «Баварии» десять месяцев. Десять противоречивых, страшных, нервных месяцев, полных тоски, неизвестности и горечи. Когда я узнал, что его уволили, и он уезжает обратно в Штаты, я был почти счастлив. Тогда я понял, что если хочу быть с Йоги, если хочу спасти его от прошлого, от Юргена, от него самого, то я должен бороться.
И я боролся. Я выиграл в Москве, чтобы снова проиграть в Йоханнесбурге.
Но от Москвы до Йоханнесбурге было целых 8 месяцев. И эти 8 месяцев Йоги был моим.

запись создана: 31.07.2013 в 20:59